Муж и жена, они познакомились в художественной школе Краснопресненского района, но окончили разные институты: Мара - Полиграфический, Георгий - училище "Памяти 1905 года", затем - Строгановку. Выставленные вместе, их работы создают некий парадокс: глядя на них, трудно сказать, кому из них - мужу или жене принадлежит та или иная картина. Так, серия портретов и мягких, лиричных, очень камерных вещей, воспевающих простые, земные радости семейной жизни ("В нашей комнате", "Игра в карты", "В ванне", "День рождения") созданы не женщиной, как можно было бы предположить, а бородатым мужчиной. А серия монументальных, несмотря на сравнительно небольшие размеры, полотен, обнаруживающих влияние старых итальянцев и часто довольно жестоких ("Погром в Баку", "Паломники в Загорске", "Содом") написаны хрупкой и обаятельной женщиной. На творчество художницы оказал влияние и Брейгель. В некоторых ее работах ('Погром", "Арбатский переход", "Портрет толпы") персонажи, сходны с брейгелевскими, вписаны в московскую толпу и прекрасно чувствуют себя среди людей XX века. Мара Даугавиете любит сложные, в средневековом духе аллегории. Черный двойник - второе "я" художника, властно вторгается в ее жизнь ("Автопортрет с двойником"). В жутком и трогательном полотне "Встреча живых и мертвых" на сельском кладбище в День поминовения живущие ныне встречаются с толпой ушедших из жизни. Это не кошмар в духе средневековья, здесь нет ни страха, ни противостояния Жизни и Смерти. Живые преклоняют головы перед памятью ушедших, а те, выйдя из могил, благодарно благословляют потомков на счастье.
Выставленные вместе работы двух художников, как бы дополняя друг друга, соединяют микро - и макромир, заставляют нас глубже, пронзительнее ценить простое человеческое счастье, такое хрупкое в этом сумасшедшем мире.
Олег Торчинский.
«…Мара Даугавиете с большим интересом использует традиционные формы из семантического арсенала художников 70-х — начала 80-х годов с их тяготением к аллегории и метафоре. У Даугавиете новаторская постановка нравственно-философских проблем, острота их осмысления и обнаженность переживания. Здесь жизненные коллизии формулируются в сугубо литературном ключе. Присущие ей неординарность, а часто и парадоксальность мышления заставляют вновь и вновь возвращаться к ее холстам. В них, несомненно, слышны отзвуки определенных культурных пластов. Это и немецкое возрождение и современная "прибалтийская школа живописи". Однако это не мешает видеть в М.Даугавиете вполне сформировавшегося художника, с четкими, определившимися позициями в жизни и искусстве».
искусствовед Светлана Гильман.